Чему Кастанеда научил
меня о Пути Воина

Пребывая в Тодай-дзи, храме в городе Нара, я зачарованно смотрела на самого большого Будду, когда-либо отлитого в бронзе, и концепция «Пути Воина» внезапно всколыхнула мою память.

Путь воина — это система базовых понятий, которые Карлос Кастанеда использовал для описания способа жить безупречно и целеустремленно. Она состоит из ряда принципов и предпосылок поведения, направляющих движение человека по жизни, например, на создание плодотворных отношений или действие с чистым намерением.

Смысл, цель, направление отсутствовали в моей жизни, когда я встретила Кастанеду. Это был 1995 год, и я тогда решила переехать из Аргентины в Штаты, чтобы научиться этому способу существования, ставшему со временем неотъемлемой частью моей жизни.

Принципы Пути Воина включают безупречное использование внимания для совершенствования своей жизни, и определенные предпосылки поведения для активной и смелой жизни, например, регулярные упражнения, практики для укрепления способности концентрироваться и для перенаправления потока мыслей, культивирование внутреннего безмолвия, использование пищи для развития восприятия и укрепления здоровья, работа с намерением, и оттачивание способности энергетического тела быть воспринимающей сущностью.

Воспоминания о первых годах физической подготовки, проводимой под строгим контролем Кастанеды, всплывали в моем теле, пока я созерцала Будду.

Я прилетела в Токио три дня назад вместе со своим 10-летним сыном, здесь мы встретились с парой друзей и гидом и начали «мистическое» путешествие, посещая крупные храмы в главных городах Японии. Поездом мы прибыли из Киото в Нару, чтобы посетить Зал Великого Будды, самое большое деревянное строение в мире, построенное для защиты этого Будды.

Я чувствовала головокружение из-за смены часовых поясов и нескольких долгих часов, проведенных в поездах из Токио к горе Фудзи, и потом в Киото. И тем не менее заполняло меня только растущее чувство восхищения.  Поезда были переполнены и иногда мы выстаивали длинные очереди, которые продвигались быстро, сохраняя настроение взаимного уважения и признательности. Весь транспорт прибывал вовремя, и, в отличие от городов с огромными толпами туристов, нигде не было видно мусора. Улицы Киото были одеты в пышный цвет вишневых деревьев, пахнущих сладко, как вкус первого в жизни мороженого. Бело-розовый цвет, распространяемый ими, словно был самой нежностью. Япония, по моему первому впечатлению, сияла жизнью и целеустремленностью, и чувство благоговения питало мою душу, находя в ней отклик как одно из настроений воина.

Мы покормили оленей, бродящих по территории Тодай-дзи и почитаемых как посланников богов, и пересекли первые врата. Как и в предыдущих храмах, я сполоснула руки и рот водой, льющейся из пасти дракона. Следующим шагом была остановка у большого котла с курящимися благовониями. Я зажгла белую свечу и поместила её у ног Будды в знак благодарности всем участникам «Пути С Сердцем». Солнечный свет проникал в храм и я вдыхала его ртом, как Шанти, мой гид и лидер майя, научил меня.

Каждый шаг на пути к Будде служил для успокоения мыслей и сдвигал мое внимание в сторону растущего чувства открытости и изумления. Словно каждый момент моей жизни направлял меня к тому, чтобы сегодня я прибыла в Тодай-дзи и испытала величие воина. Слова Кастанеды продолжали ясно звучать у меня в голове:

«Воин должен культивировать чувство, что у него есть все необходимое для этого экстравагантного путешествия, которым является его жизнь. В случае воина все, что для этого нужно, — это быть живым. Жизнь сама по себе достаточна, сама себя объясняет и заполняет. Поэтому можно смело сказать, что опыт всех опытов — это быть живым.»

Карлос Кастанеда

Я была жива и осознавала это. Мой сын спросил меня, что раз Будда тоже был ребенком, то что случилось с ним, что он стал Буддой, что он такого сделал? Я пыталась подобрать подходящее для его возраста объяснение, но он, очевидно заметив моё смятение, прервал мои мысли и сказал: «Мне кажется, я понял. Будда просто не прекращал медитировать».

Мы обогнули статую и обнаружили выстроившихся в очередь людей, пытающихся пролезть сквозь дыру, равную по размере ноздре Будды. Считается, что тот, кто сможет пройти через ноздрю Будды, получает благословение его дыханием.

Мы покидали храм наполненные благоговением и благодарностью.

Кастанеда часто рассказывал мне о своем общении с Коваяши, который был его японским наставником ещё до встречи с доном Хуаном Матусом, его духовным учителем. Кастанеда говорил, что Коваяши был первым, кто обучил его одному определенному аспекту Пути Воина: жизни с простотой, и Кастанеда был мастером в этом. За исключением стула, дивана и телевизора, в его доме не было мебели, как не было ни картин на бледных стенах, ни зеркал, ни интерьерного декора. Только большие, открытые пространства для практикования движений и внутренней тишины. В его гардеробе, куда я однажды заглянула, были две пары джинс, несколько футболок и два сшитых на заказ костюма. Во всех шкафчиках лежало всего по несколько предметов. Повсюду в доме пространства были полны воздуха, пропитаны стремлением и тишиной.

В нашей комнате в хостеле в Киото было два футона, которые мы скатывали в течение дня, чтобы поставить на татами маленький столик для перекусов и завтрака. Отсутствие предметов быта и вещей создавало пространство, наполненное тишиной и спокойствием. Это было напоминание о красоте простой жизни и смысле мощного знания: «опыт всех опытов — это быть живым».

Одно из дел, за которые я принялась по возвращении в Лос-Анджелес, было избавление от лишних вещей, и я всё ещё в процессе, создавая пространство, по которому может струится тишина.